Харагуа - Страница 49

Им предстояло найти необитаемый остров, хорошо защищенный от ветров, раскорчевать лес, построить дома, научиться ловить рыбу, вспахать и засеять поля, собрать урожай, и при этом каждую свободную минуту учиться владеть оружием, чтобы при необходимости дать отпор врагу — и в то же время жить в мире и согласии друг с другом.

Арайя, которая с каждым днем становилась все красивее, теперь сидела на борту, свесив ноги над водой, а прямо под ней бесшумно кружила гигантская акула.

— Я вижу, тебя что-то беспокоит, — сказала она.

— Больше всего меня беспокоит, что ты упадешь и эта тварь тебя слопает.

— Не бойся, я крепко держусь, — улыбнулась она. — Я всегда здесь сижу. Тебе не о чем беспокоиться. Мы найдем прекрасный остров и будем счастливы. Помнишь, что предсказывали мои боги?

— Помнится, они еще предсказывали, что ты станешь королевой и будешь жить во дворце с золотым потолком.

— Верно, только это будет позже, — засмеялась Арайя. — Много-много позже. Когда я стану старухой.

— Порой мне кажется, что ты и сейчас стара как мир, — заметил Сьенфуэгос.

— Я не старая, а зрелая, — с загадочной улыбкой поправила Арайя. — Не стоит путать. — Она повернулась, кивнув в сторону играющих в кости мужчин, а женщины тем временем чинили белье на юте. — Я давно уже наблюдаю за ними, — сказала она. — Они напуганы.

— Я тоже, — признался канарец.

— Нет, — покачала головой девушка. — Ты никогда и ничего не боишься. В крайнем случае, тебя может что-то тревожить, а это разные вещи, — она вновь посмотрела вниз, наблюдая, как акула кружит рядом в надежде, что ей перепадет что-нибудь вкусненькое. — А вот они действительно боятся, но все же решились плыть дальше, ведь многое из того, что их пугало, осталось позади. И теперь все будет хорошо. Все будет очень-очень хорошо, не волнуйся.

— Откуда ты это знаешь? Маленькие боги твоего народа не могли сообщить тебе об испанских крестьянах, которые собрались поселиться на неизведанном острове. Они даже не знали об их существовании.

— «Маленькие боги моего народа», как ты их называешь, не умерли и никуда не делись, — с улыбкой ответила Арайя, соскакивая на палубу. — Они здесь, всегда рядом, и порой говорят со мной, — тут она снова весело рассмеялась. — Они говорят чудесные вещи!

С этими словами она удалилась легкой походкой газели. Когда же с наступлением темноты они начали готовиться к высадке на берег, Сьенфуэгос подошел к Ингрид, читающей книгу.

— Есть еще одно дело, которое нужно уладить перед отплытием, — сказал он. — Это касается Арайи.

— Арайи? — удивилась она. — А что с ней не так?

— Она стала взрослой женщиной, хотя сама еще этого не осознает.

— Странно, что ты только сейчас это заметил. Я давно это знаю. Она настоящая женщина, причем прекрасная.

— В этом и заключается главная проблема, — заметил Сьенфуэгос. — Бонифасио, кажется, всерьез увлекся той индианочкой, а значит, на острове для Арайи не останется свободного мужчины. И это мне кажется несправедливым.

— Не беспокойся за Арайю, — заверила немка, слегка улыбнувшись. — У нее на этот счет свои планы.

— Какие еще планы? Она не похожа на разлучницу, крадущую чужих мужей, а до нашего возвращения может пройти много лет.

— Забудь об этом!

— Я не хочу об этом забывать, — отрезал канарец. — Это для нее последняя возможность остаться в Санто-Доминго, и она должна об этом подумать. Здесь у нее мало шансов найти себе пару.

— Она ни за что не останется, — убежденно ответила Ингрид. — Мы — ее семья; на всем белом свете у нее нет никого кроме нас.

— Но мы совсем не подумали о ней, — посетовал Сьенфуэгос. — Мы были настолько обеспокоены собственной безопасностью и спасением Анакаоны и не заметили, что Арайя уже не прежний ребенок, и пора подумать об устройстве ее жизни.

— Я об этом уже подумала, — прошептала Ингрид. — Мы с ней говорили об этом и пришли к соглашению.

— И о чем же вы говорили?

— Это наше дело.

— Это не ответ. Теперь мы одна семья, где все проблемы решаются сообща, и я — тот человек, который несет за нее ответственность. И я считаю неправильным, что у такой красивой девушки не будет пары, не будет даже возможности ее найти. Это может привести к конфликтам.

— Арайя никогда не станет причиной подобных конфликтов.

— Почему ты так в этом уверена?

— Потому что у нее уже есть суженый.

— Вот как? — удивился Сьенфуэгос. — И кто же это?

— Ты.

Если бы в эту минуту ему на голову рухнул кирпич, Сьенфуэгос не был бы так ошеломлен; он вдруг почувствовал, как палуба уходит у него из-под ног, а корабль погружается в глубины Карибского моря.

— Я? — произнес он под конец, совершенно ошеломленный. — Ты с ума сошла?

— Вовсе нет. Я разумна, как никогда.

— Я твой муж.

— Церемония нашего бракосочетания была, мягко говоря, спорной, — ответила Ингрид. — Но в любом случае, я считаю, что мы должны жить по собственным законам, и если Арайя согласна делить с кем-то мужчину, не думаю, что кто-то вправе нам это запретить.

— Согласна делить мужчину? — воскликнул Сьенфуэгос, вконец перепугавшись. — Ты хочешь сказать, что обсуждала с ней подобную низость?

— Что значит «низость»? — возмутилась немка. — Арайя любит тебя с первого дня вашей встречи. Я тоже ее люблю, а она любит меня, — она ненадолго замолчала, с глубокой нежностью коснувшись ее руки. — Я знаю, что мое время уходит. Пройдет два или три года, и она станет настоящей женщиной, как раз такой, какая тебе нужна, — она заглянула ему в глаза. — И что мне тогда делать? Смотреть, как ты страдаешь, не решаясь сказать мне о своих чувствах, и как существо, которое я считаю почти что своей дочерью, мучается от безнадежной любви к тебе? Или быть достаточно честной с собой, чтобы понять — мы по-прежнему сможем любить друг друга, только уже иной любовью?